Версия для слабовидящих

Вход в систему

КАПЧА
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.
Fill in the blank
 

Ложки

Эта история случилась в один из первых моих нарядов дежурным по роте. Перед обедом, в определенное время, я — свежеиспеченный младший сержант и двое дневальных прибыли в солдатскую столовую накрывать столы.
Процедура эта не сложная, в какой-то мере интересная и привлекательная. Привлекательная возможностью сытно поесть, если правильно и с достаточным опытом выполнить свои обязанности. Но известны противоположные случаи, когда наряд оставался голодным, покрывая недостачу своими пайками.
Во всяком случае игра стоила свеч и дневальные охотно соглашались накрывать столы.
В нашей столовой, вмещающей большое количество солдат и с двухсменным приемом пищи, существовала одна необычная практика, которая мне ни до того, ни после нигде не встречалась.
Дело вот в чем: алюминиевые чайники, бачки, миски, тарелки, кружки, находились в ведении столовой и за них отвечал кухонный наряд. А вот ложек в столовой не было. Ложки из казармы для каждого подразделения приносили свои дежурные по роте. Ложки передавались по смене. На столы выкладывались в самую последнюю минуту перед приемом пищи. Это делалось с целью сохранения незаменимого столового прибора. Частые учения, полевые выходы, комплектование вещмешков — способствовали обратному.
— Морока — скажет читатель и, отчасти, будет прав.
Только солдатская смекалка и изобретательность облегчали неудобства. Изобретение заключалось в следующем: в ручке каждой ложки просверливалось отверстие, а из отполированной пружинящей проволоки изготавливалась большая булавка, на которую и нанизывались помощницы. Теперь их удобно снимать, считать, переносить и мыть. Булавки были двух размеров — на сто и на пятьдесят ложек. Наш батальон имел две больших булавки и одну маленькую.
Передача по смене быстрая. Пересчитал — передал.
В столовой сложнее. Нужно вовремя положить их на стол, вовремя собрать (желательно все до единой), что случалось крайне редко.
Зато удобно мыть. Помашешь булавкой с ложками в кипятке – помыто.
Слабое звено – сохранность булавок. В руках держать не будешь – мешают накрывать столы, а на столы не разложишь раньше времени – растащат и не заметишь. Было найдено лучшее место – на ручках рядом расположенных окон. Это обеспечивало наблюдение периферическим зрением.
Видишь издалека цела ли булавочка. Без нее, сами понимаете, — «кирдык»!
Так вот, в один из первых моих нарядов, чуть не случился этот самый «кирдык».
Повесил я булавочку с ложечками на окошко, а другую – на следующее, третью – дальше, по ходу столов. Смотрел, смотрел периферическим зрением, да и отвлекся, а когда повернулся, смотрю и глазам не верю: нет одной большой булавки, а значит — нет сотни ложек…
А это, в пересчете на человеко-кулаки, получалось, что при неотвратимом факте бития, мне не выдержать и потери пятой части этого достояния.
Вот какая арифметика завладела моим затуманенным от замешательства мышлением.
Когда туман начал рассеиваться — привиделись две надежды.
Первая — кто-то случайно переместил комплект, или пошутил, или…
Но нет, ничего такого в действительности не произошло.
Вторая — самому хапнуть чью-нибудь собственность, но «лохов» таких как я поблизости не было, а наша суета в поисках пропажи еще больше усилила бдительность.
«Кирдык», «кирдык», «кирдык» — выстукивало мое сердце, и набирало обороты.
Посмотрев на часы, я определил, что жить мне осталось часа полтора-два. По армейским меркам это не малый отрезок времени. Перед караулом, когда выпадает возможность прилечь для отдыха, шестьдесят минут сна – огромная величина времени.
А сколько сигарет можно выкурить!
Поспать не получится, а вот сигаретку зажечь – самое то!
И вдруг, один из дневальных делает предложение:
– Давайте, товарищ младший сержант, насобираем ложки, где сможем!
– Я — говорит он, видел в ремонтном секторе 2-3 бесхозные. На стоянке машин в кабинах можно найти 5-7 штук, а если пройтись по закуткам, каптерке, вещмешкам, попросить в соседних ротах и взводах у друзей…
Названное число потенциальных находок отнимало от сотни двадцать - тридцать «человеко-кулаков», но и шестьдесят все равно покалечат так, что «мама не горюй!»
– И все-таки, давайте попробуем — настаивал дневальный. Подключим всех свободных из наряда, больных, находящихся в расположении роты, уборщиков. Всех, кого сможем. Запустим на тотальное прочесывание, начиная от столовой, через казарму, до парка.
Что мне оставалось, кроме как дать согласие, а самому ждать решения судьбы.
Время пошло…
До обеда и прибытия личного состава батальона оставалось немного времени, когда начали появляться мои дневальные.
Я был рад уже только тому, что они вернулись, а не убежали и не спрятались, чтобы переждать расправу голодных «дедов» надо мной. А когда я увидел, что дневальные подходили не с пустыми руками, то почувствовал, что Боженька улыбается мне сидя на бархатном облаке.
Каждый причастный к этой спасательной операции ощущал себя героем. Лица светились радостью и гордостью.
Да, — они были героями!
Сваленные в кучу ложки оставалось привести в надлежащий вид: выпрямить, почистить от копоти, помыть.
Но это – мелочи! Мелочи и отверстия, которые просверлить рембатовцу, как плюнуть на асфальт.
Каких ложек тут только не было! С дембельскими датами и пожеланиями молодым, с названиями городов СССР, с женскими именами, с именами хозяев, обрамленными вензелями. Одна ложка была просверлена мелким сверлом, как дуршлаг и на ручке имела надпись: «ищи мясо!».
Когда расселся батальон — возникла некоторая суета из-за нехватки все тех же ложек на столах. Суета более, чем обычная, ежедневная, но она, как крутой кипяток в кастрюле на огне, бурлила, булькала слегка выплескивалась наружу, но была не в состоянии покинуть кастрюлю. Время играло на нас. Через пять минут высвободились несколько ложек, еще через три – о недостаче мало кто вспоминал.
Обед закончился.
Я, хоть и слышавший упреки, стоял и улыбался.
Жизнь продолжается!
Мало кто знал, что мы с моими верными дневальными, буквально десяток минут тому назад, заново народились и могли кричать, где надо и не надо:
—"Дембель — давай!.."