Версия для слабовидящих

Вход в систему

КАПЧА
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.
Fill in the blank
 

Мир детства в творчестве Ф. Сологуба

Н.В.Петрова

методист Крестецкого краеведческого музея.

VII Сологубовские чтения

Развивая идею русской классической литературы о спасительной силе детства, писатели – символисты представляли её во всей многогранности и полноте: дитя изменяет и преображает людское обличье, очеловечивает душу, пробуждает совесть, открывает то лучшее, что есть в людях. Ребёнок не даёт возобладать злу, возвращает к высшим ценностям бытия, восстанавливает сердечную теплоту христианской любви и веры. Общностью позиций художников Серебряного века в оценке детства является свидетельством глубины понимания его как главного нравственного ориентира, точки опоры в судьбе отдельного человека и целого народа. Стремление к постижению смысла детства легло в основу одной из важнейших доминант творчества Ф. Сологуба. Его произведения написаны не для детей, более того, их конфликт, мифологическая праоснова и психологизм такого свойства, что очевидно: это произведения, адресованны dзрослым людям, и написаны они «адвокатом» детства.
В плане чистой художественности, произведения Ф. Сологуба отражают стиль культурной эпохи на переломе столетий: трагизм уходящего и хрупкость нарождающегося, когда нарождающийся не только несёт в себе пороки,  грехи отжившего, но и преодолевает их, становясь опорой «младенческим временам».
В отличие от предшественников и современников писатель утверждает: мир детства лишь отчасти «золотая пора». Это «золотая пора» по определению, в идеале, но реальная жизнь делает «поправки» к идеалу.
Идеал, полагали символисты, чреват и спасительной энергией для мира и силой карающей.
Художественный мир детства у Сологуба многогранен: это архетипическая память о назначении всякого человека, это нравственная константа, относительно которой «дозволено» разворачиваться мирозданию, это «возраст» героя, символ жертвы в котором отражён и миф языческий, славянский, и миф христианский.
Характерными чертами воплощения образа детства у Ф. Сологуба являются трагизм мироощущения героев и повествователя, психологизм, а главным приёмом – антитеза.
Называя себя «сыном больного века» Ф. Сологуб воспринимал современность как период «упадка бытовой жизни», «болезни общества». Наблюдения над материалом действительности приводили писателя к выводам и более общего характера: жизнь вообще –«страшный сон», «плен», «паутина», «стена», «сатанинский котёл», «тюрьма», «темница». Эти и подобные образы – символы постоянно варьировались в творчестве писателя.
Подобный мотив развёрнут в рассказе Ф. Сологуба «Поцелуй не рождённого».
Внимание писателя, привлёк, прежде всего, ребёнок-мученик, ребёнок-жертва. С редким ожесточением жизнь преследует малых мира сего. От рождения обречены они на погибель. Именно трагическая судьба ребёнка в мире позволила Ф. Сологубу передать онтологическое неблагополучие, то, что А. Блок называл «чудовищное жизни».
Однако сколь бы впечатляющими ни были в произведениях Ф. Сологуба мотивы, выражающие предпочтение смерти перед жизнью, они не могут затмить страстного чувства увлечённости писателя разгадкой тайны бытия. Не случайно в его изображении детской гибели всегда есть нечто абсолютно несправедливое, противоестественное.
Глубокие переживания детских страданий приводили писателя к самому мучительному вопросу человеческого сознания и совести: «Действует ли в этом мире Промысел Божий? Напряжённые раздумья об этом легли в основу содержания целого ряда произведений определили остроту их проблематики. Дети у Ф. Сологуба не просто лишены своих ангелов-хранителей и остановлены Богом. Писатель идёт ещё дольше: он готов бросить упрёк в том, что Господь прощает зло, обрекающее невинных малюток на заклание. Характерна в этом смысле концепция рассказа «Баранчик», где дитя предстаёт как символ жертвы, которую принимает и с которой примеряется Вседержатель. Писателю временами казалось, что пророчества Апокалипсиса о приходе зверя-Антихриста – к живущим на земле людям начали осуществляться. При этом Ф. Сологуб более всего опасался, что звериный лик уничтожит ребёнка, этот, по его мнению, едва ли не единственный «родник великих надежд и возможностей».
Именно приходу Антихриста и его воцарению больше всего противился писатель, вновь и вновь ища спасения в Слове Божьем. Не случайно его излюбленными жанрами стали жанры святочного и пасхального рассказов. К сюжетам, связанным с основными христианскими праздниками – Рождеством Христовым и Пасхой, - он обратился в рассказах «Путь в Эммаус», «Красногубая гостья», «Белая мама» и другие. Они оказались близки писателю с содержательной точки зрения т.к. борьба дьявольского и божественного- главная проблема в его творчестве. Ф. Сологуб проводит своих героев через искушение сомнением в Боге, утрату веры в смысл жизни, душевное одиночество, холод сердца, забывшего о любви. Но финалы Сологубовских произведений выдержаны в «святичном» духе: герои возвращаются к « многокрасочной прелести жизни», её радостям, дару любви к миру и его Творцу. Причём, возвращение совершается благодаря непременному участию ребёнка. Христос и дети в святичных и пасхальных рассказах Ф. Сологуба даруют душам измученных, усталых людей «ликующую радость» счастья. В художественной ткани сологубовских рассказов, как в фокусе, сходятся основные аспекты постижения феномена детства писателем. Здесь и тема детских страданий от «чёрной мама-жизни», и конкретный тип героя со своим индивидуальным обликом, и многозначный символ.
Жизненные токи воспринимались Ф. Сологубом с необыкновенной отзывчивостью, отражаясь не только в тематике произведений, но и в выборе средств художественной изобразительности, в формировании и развитии языка и стиля писателя.
Для сюжетов многих произведений Ф. Сологуба характерна оппозиция: дети – взрослые. Насилие взрослых над детьми, показанное в его рассказах, вовсе не является продуктом деформированной психики писателя. Оно представлено подчёркнуто реальным. Ф. Сологуб нередко изображает дитя на грани гибели, в состоянии постепенно помрачающего сознания, наступающего безумия – т.е. всего того, что находится в сфере ведения психофизиологии и психопатологии. Писатель блестяще владел мастерством психоанализа, добиваясь, по его собственному признанию, «колоссальных и удивительных результатов». Они достигались благодаря использованию излюбленных им художественных приёмов. К ним относится введение сквозных повторяющихся образов, особую роль при этом играет приём градации – усиливающего повторения образа с постепенным расширением его смысла, отчего напряжённость повествования нарастает всё больше и больше – словно до предела натягивается «пружина» детского страдания. В рассказе «Червяк» злобная угроза взрослого человека, проникая в самые сокровенные глубины сознания ребёнка, разрастается от случайно прозвучавшего мотива до всеобъемлющего символа – от реальной болезни ребёнка, в конце концов, пожирающей его, до символа людской жестокости, зла, царящих в мире. В итоге, в содержании произведения сквозь конкретно-бытовой рельеф начинает просвечивать метафизический план, переключающий проблемы социального зла в проблему зла мирового.
Во власти таинственных мистических сил находится большинство героев-детей Ф. Сологуба. Принимая на себя тяжесть многозначного смысла, центральные образы рассказов о детских кошмарах «обставлены» ещё и подробным описанием душевного состояния героя, его внешнего облика. Действуя подобно профессиональному психологу, писатель исследовал невероятно сложный рисунок души маленького человека, передавая трагизм смертного удела ребёнка, обнажая тем самым трагическое состояние современной ему эпохи. 
Но представление о сологубовском образе детства, основанное на мотиве жертвенности и безысходного страдания, было бы явно не полным. Юный герой в произведениях Ф. Сологуба наделяется и иными качествами. Он нередко предстаёт перед читателями в роли не беспомощной жертвы, но убеждённого борца. При этом он отстаивает не личное благополучие, а принимает на себя миссию защитника требований нравственного закона. В произведениях, созданных накануне 1917 года, его дети лишь по видимости слабы и беззащитны, в своей глубинной сущности они являются носителями мощной энергии созидания. Дети у Ф. Сологуба – жертва и искупитель бездны человеческих пороков и «серафим» (огненный ангел), очищающий жизненное пространство и людскую будущность.
 
]]>]]>