Продолжение ]]>материала]]>

Очень много людей трудилось в животноводстве, полеводстве, они достойны почёта и уважения, они достойны нашей памяти. Мне удалось встретиться с такими уважаемыми людьми как Митрошенкова Лидия Константиновна и Соловьёва Агриппина Фёдоровна.

Первое, что сказала Лидия Константиновна: «Приятно, когда помнят. Значит, работал и жил не зря».

Митрошенкова Лидия Константиновна сорок лет проработала дояркой в посёлке Крестцы. Тяжёлая работа забрала у неё здоровье: пальцы на руках распухли от артрита, болят суставы. Но, несмотря на пережитые тяготы, бабушка говорит, что и сейчас бы, не задумываясь, пошла работать, только годы не те, и коров в посёлке больше нет.

«Я пошла работать дояркой в 27 лет. Сыну моему тогда было 4 года, а дочке – 2. Помню, что с раннего утра и до позднего вечера пропадала на работе. Нередко приходилось среди ночи вставать и бежать на ферму: то корова телится, то какая-нибудь из коров цепь снимет, и беспорядки по двору наводит. Это сейчас в посёлке освещение по улицам. А тогда бежишь с Ямской по Луговой, а вокруг темень сплошная. Зимой так вообще страшно! Но тогда об этом не задумывалась, ведь душа болела за своих коровушек.

Трудно работали, трудно… Некоторых коровушек с телят выращивали. Бывало, что змея какая укусит в поле, али какая перед отёлом плохо себя чувствует. Так мы их обихаживали, с рук поили и кормили. Бывало, что поильники из строя выходили. А коровы пить хотят. Вот и поишь их, набираешь воды для каждой. Бывало, что доильные аппараты подводили. Я вообще эти аппараты не любила. Я своих коровушек руками доила. Подруги ругались, что балую их. А как же иначе? Всегда хотелось коровушек любовью согреть, ведь у них тоже нелёгкая жизнь была. С раннего утра весной и летом гнали их в поле, а там оводы, змеи… Были глупышки, что в болоте тонули или в реке на водопое. Жалко каждую. Они же, как дети. Мы каждую знали по кличке, знали, когда ей телиться, чувствовали, когда болеет. Была у меня и любимица – корова Малышка. Она и обнимет меня, и голову на плечо положит, и поцелует. Посмотришь, бывало, в эти умные большие глаза, и на душе легче.

А как мы плакали, когда корову на мясо сдавали! Как же отдать ребёнка своего?! Телят не так жалко было, как коров. Им, коровам-то, и сенца побольше старались дать, и муки, и хлебца приносили из дому. А они нам в благодарность молока побольше давали. Много молока – большой удой, а большой удой – высокие показатели. Ну и премию дадут, бывало.

Вообще, коллектив у нас весёлый был. Работа всегда шла ладно, с шутками и песнями. И с концертами приезжали к нам в красный уголок из ДК, и самих приглашали по праздникам куда-нибудь. Администрация часто нас баловала подарками, грамотами за большой вклад в развитие сельского хозяйства. Вспоминаешь те времена с теплотой.

Проработала я дояркой 40 лет. После выхода на пенсию ещё 12 лет трудилась  до самого закрытия фермы. Ещё бы работала, но развалилось всё. Родные ругались, что здоровье своё гроблю, денег нам платили мало, а то и задержками. Но не ради денег я шла туда. Там ждали нас живые существа. Ну как же бросить их, оставить? До последнего я работала. Потом увезли коровушек. Кого сдали на мясо, кого увезли в другой район. Надеялась, конечно, что возродится всё, но вышло наоборот. Радуюсь, что сейчас снова на месте бывшей фермы строится телятник. С радостью бы поработала, но в 73 года уже толку с меня мало. Если б кто позвал просто корову подоить, то я б с удовольствием пошла. Скучаю. Но редко кто сейчас скотину держит. И мы не держим. Курочек только держу для души. Хоть какая-то отрада. Совсем без скотины не могу.

Ну а в те годы держала и коров, и телят, и поросят. Придёшь с работы, а дома тоже свои ждут во дворе. Зато молочко парное ежедневно, а то и мясо своё, когда поросёнка сдашь. Сын с дочкой мне помогали. Считай, что выросли на ферме. После школы приходили ко мне на работу и трудились наравне со взрослыми: Андрей силос носил, а Лена и коров доила, и воду таскала. Да и много детей на ферме было: кто мамкам помогал, кто – батькам. И внучки мои потом бегали ко мне. Весело было, душевно. Я даже сейчас не помню, как ферма называлась, а ведь названий колхоз много сменил. Не помню и размер зарплаты. Зато работников всех поименно помню. И сейчас вот общаемся, а если с кем живём далеко, то приветы через детей передаём. Приятно. Вот и соседка моя, Данилкина Надя, тоже много лет на ферме проработала. Бывает, сидим на скамеечке, вспоминаем о былом. Хочется время вернуть. Отдушина моя сейчас – это правнучка и правнук. Детство своих детей и внучек быстро пролетело. В работе была, не заметила, как выросли. А тут прямо наслаждение испытываю от роли бабушки.

Сейчас, конечно, говорят, что сельское хозяйство возрождается. Но я не верю, что в нашем районе есть перспективы у профессии доярки. Не захочет молодёжь самозабвенно трудиться на ферме. Им бы менеджерами быть, адвокатами, военными… А тут надо животину свою любить. Смотрю по телевизору, как на современных фермах трудятся. Всё механизировано, доильные аппараты под каждой коровой, поильники современные, чипы на ушах… Красиво, чисто. Но как-то без души, понимаете… Труд же и ценится тогда, когда он с потом и кровью, когда знаешь цену всему. Мы сплочённые были, веселые, ответственные. Была единая цель и любовь к животным. Какая тут доярка, когда аппарат за тебя доит. Ты только вымя корове мой… Поэтому наша профессия вымирающая, и от этого грустно. Но будем верить в лучшее. Спасибо, что помните».