Уходи, мой заботливый дождь!
И ресниц мне и щек не тревожь.
Я тебе обещаю всерьез:
Не увидят прохожие слез.

Разве может подобное быть:
По лазурным «озерам» не плыть
И не видеть при полной луне
Отражений в его синеве.

Уходи, теплый утренний дождь!
Нотки в сердце моем не тревожь.
Я под песни любовные те
Ночь купалась в его теплоте.

Разве может подобное быть:
Милых рук в нежных водах не мыть
Лаской парус наполнив своей,
Не качаться на мягкой волне.

Уходи, непоседливый дождь!
На избранника ты не похож.
И не жди благодарность мою.
Я тебя из ладоней не пью.

Разве может подобное быть:
Колокольчикам слов не звонить
И восторженным песням души
Не звучать в предрассветной тиши.

Уходи, надоедливый дождь!
И ресниц мне и щек не тревожь.

В опустевшем парке осень красит клены.
Под ногами листья желтые шуршат.
Неожиданная встреча глаз влюбленных,
Как и двадцать с лишним лет тому назад.

И как будто птицы к югу не летели,
Не грустили в сером небе журавли…
Распрощаться мы навеки не посмели,
Нас тропинки навсегда не развели.

Все случайное – начертано судьбою.
Три часа воспоминаний пролетят!
Кто осудит за мгновение с тобою
И за то, что было много лет назад…

И как будто птицы к югу не летели,
Не грустили в сером небе журавли…
Распрощаться мы навеки не посмели,
Нас тропинки навсегда не развели.

У тебя семья и я семью имею.
Не вернуть нам осень давнюю опять.
А любовь ведет по золоту аллеи

Напомнив вальсы и кадрили,
Скрутив скрипичные ключи,
Поселок мой освободили
От стужи черные грачи.

На белом свитке снежных горок,
Капелью нот на проводах,
Изюмом, вмятым в снежный творог
Они скрипели о садах.

Таких же белых в майском снеге,
Что облетят в пахучий рой.
О настоящем человеке,
Зовущем жизнь свою игрой.

Лишь говорю: Я стал поэтом,
Я был поэтом, им умру…
Азарта хватит, свеч и света…
И все же выиграю игру.

Грачи спустились в веси эти!
Душа, подтаяв, ожила.
В такую пору мысль о смерти,
Как сажа горькая бела.

Наивно высыпал подснежник
Свою слащавую метель

Снег стал темнее, солнце ближе:
Весна готовит свой этюд.
Дурак - мечтает о Париже,
А патриот - остаться тут.

Проспект зовем теперь бульваром:
Меняем только имена.
Из люка бьет таким же паром,
И перекопана страна.

Стоят гаишники на «ВАЗе»,
Поймав «Кайен» на перекур.
Хватает всяческих оказий
В плену у аббревиатур.

Весенней радости заноза
Щекочет душу мне опять.
Ведь отступает синь мороза,
И ночь пустила время вспять.

Я беспризорник у вокзала:
Без сумки, ксив и багажа.
Весна мне душу истоптала,
Осыпав светом фуража.

Я выпускник своих гимназий.

Молва и не такое скажет…
С нее воскресли сорняки.
Я выгребал из топки сажу
Совком приветливой руки.

Я ждал дождя, дождя с грозою.
И грянул гром: теперь крестись!
Проплыла тучкою борзою
Моя стремительная жизнь.

Оклады окон хвалят солнце,
Лучи сквозят, искрит фата.
Под половицей мышь скребется
И провоцирует кота.

Энцефалит проникнул в рощи,
Цирроз камней похож на мох.
Уехал свадебный извозчик:
Ни капли вин, ни крохи крох.

Пылит червонная дорожка…
По ней знакомые следы.
Нам всем чуть – чуть, совсем немножко…
От счастья шаг и до беды!
 

За гранью линз эфир течет…
Он старомоден век в науке.
Глядит последний звездочет,
Взяв телескоп в сухие руки.

Вот оборвалась в нить звезда…
Он хмурит брови в лунном свете.
Качнулась тихо борода
Седой метлой, гоняя ветер.

Вновь сделал запись в свой журнал,
Совсем затертый от дежурства.
Он досконально мир познал
И разум свой мешал с безумством.

Энтузиазм всегда нагой.
Немного пуст, но в том и гений.
Он думал: Кто еще другой
Добудет точность среди мнений?

Изобразив орбит яйцо,
Разметив дальние планеты,
Всегда держал свое лицо
В немую высь: искал ответы.

Но силы таяли, как воск.

Черствая горбушка,
Крошечек песок.
Подавай, голубушка,
Сладенький кусок.

Бочка огурцова,
Перцы на окне.
Почитай Рубцова
И Серегу мне…

Перейдем о личном…
Хата, как музей…
Водочкой «Столичной»
Помянем друзей.

Помнишь юный дождик,
Радугу – дугу…
Помнишь, был художник?
И сейчас, я лгу!

Горожу словечки,
Где любовь – свекла…
Розы, да сердечки,
Кошка и метла…

Как там, мамка ваша?
Пух, земля и Рай…
Ну, а мой папаша…
Ври, да привирай!

Говоришь, квартплата
Возросла опять?!

Я счастье пью до донышка!
Спеши и ты ко мне.
Смотреть, как лучик солнышка
Танцует на стене...

Откройте окна с дверцами
В квартирах, кто не спит!
Для нас мальчишка зеркальцем
Искрящимся шалит.

Нельзя душою стариться.
Печали не для нас.
Нам в детство шанс представился
Отправиться сейчас!

Когда фонарщик уходил со смены,
  Дремотный город был озолочен.
А дома скучно, дома давят стены.
И чай, как жизнь неистово слащен.

Летели звезды «к черту на кулички»,
А он жевал угрюмо пирожок.
Загадывал желанье по привычке,
Ведь верил, лишь в огни, что сам зажег.

Он физику поверхностно мусолил,
Ему хватало этого вполне.
Души фитиль не славил и не холил,
А днями вовсе промывал в вине.

Когда он в сверхурочную прогулку,
Опять бродил с профессией в ладу,
Его бесило то, что в переулках,
Нет фонарей… Они все на виду!

И труд его гулякам не в новинку.
Да, и прохожих в этот час «Ау!»

Я веду войну со злом.
(Не могу спокойно жить!)
Но хочу одним добром
Зло навеки победить.

Пусть не меч, а добрый взгляд
За собою нас ведёт.
Доброта осилит яд
Тот, что зло на души льёт!

Добрые пройдут дожди –
И улыбки там и тут
(Терпеливо подожди),
Словно маки зацветут.

И добром, одним добром,
Светлой, тёплою волной
В русло радости вернём
Погрустневший город мой!

Озноб и кашель…
Постельный режим.
Время пашет-
Мы следом бежим.
Медку бы послаще,
Чайку бы покрепче.
Кто сел - того тащат
Времени клещи.

Как бывший художник:
Шарфик на шею.
В снегу подорожник:
С того и болею.
И мята примята,
Под снегом согрета.
Лекарствами тянет...
Покой лазарета.

Хворь тела, не ест
Сладкий творог души.
Вздыхая, читай
И немного пиши,
Что скоро весна
Приоденет лесок,
И хлынет с берез
Всеживительный сок.

Там будет разлив,
Будет много поломок.
Вода станет морем
У старых колонок.
Там ветер слащаво
Сквозь пальцы струится.

Белым прахом кинут зимы,
На горбатые леса.
Тихим ветром увозимы
Облака по небесам.

Размотает время бухту,
Отожжет свои огни.
И по сахарному пуху
Повезут меня Они …

На раздолбаной упряжке,
Дружной темною толпой.
Лошадей заходят ляжки,
Своей яблочной крупой.

Заметут вороны поле,
Отгалдят и оторут.
И у ночи на подоле
Засверкает изумруд…

След сметет лихой порошей,
Имя выпадет в архив.
Но с чужой душевной ношей,
Будут жить мои стихи.
 

Долгожданный путь к весне
Изогнул грипп – леший.
К той весне идет во сне
Сын мой заболевший.

Соловьи его зовут
В теплый край весенний.
Он в ответ: ау-ау,
Выпив чай с вареньем.

За окошком: цвинь - цвинь - цвинь –
На деревьях песни.
Только шторы отодвинь.
Встань назло болезни.

Непременно быть весне!
Мотылькам воздушным.
Силы черпает во сне
Мой сынок послушный.

Бараками стиля Барокко,
Застроен окраин ландшафт.
И там поспевает до срока
Веселый подрост кукушат.

Какая там «первая скрипка»?!
Не стоит октавы жевать!..
Мешается с куревом выпивка,
И время идти воровать.

Привычна Гоморра , Содома,
В вельгийских бумажных холстах.
Он вышел из русского дома
И был, как антипод Христа.

Он знал о любви слишком много,
Забыв ее главный мотив.
И слыша приветливо: «погань!»
Совсем становился красив.

Набив в совершенстве костяшки,
Он меньше пытался прощать.
Подрос на березовой кашке
И начал других угощать.

Его здесь все помнят и ныне,

Солнце в дымке тускло светит,
Затаил дыханье ветер.
Вдоль бортов исчезли блики,
На земле – смятенье, крики.

Сын Земли уходит в вечность,
В неземную бесконечность.
Попрощавшись в небе с нами,
Вдаль уходит виражами.

Блекнет контур самолёта,
Уносящего пилота.
Дымный росчерк в небе тает...
Не уходит – улетает.

Отрастут верхушки елей:
Их стволы не обгорели.
Только я слезу не скрою,
Память вечная Герою!