Версия для слабовидящих

Вход в систему

КАПЧА
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.
Fill in the blank
 

Лица Победы. Чегарев Павел Николаевич

Посвящается участнику Великой Отечественной войны,

воевавшему с 1943 по 1945 год Павлу Николаевичу Чегареву

(189 стрелковая дивизия - стрелок, 336 отдельный сапёрный батальон сапёр).

Награждён Орденом Великой Отечественной войны II степени, медалью «За отвагу» в мае 1944 года за уничтожение двух немецких танков (на минах, установленных им). Окончание войны встретил в Пруссии.

Солнышко греет по-весеннему ласково, маня детвору на улицу. И вот они уже гурьбой вышли на дорогу, радуясь твёрдой земле - покатать футбольный мяч, а малыши просто полюбоваться игрой старших и по возможности по­добрать катящийся мяч, хоть как-то по нему ударить или просто кинуть.

Дед Павел, подставляя лицо солнеч­ным лучам, задремал на завалинке сво­его дома. Мыслей в голове никаких, просто было очень приятно, тепло не только внешне, но и в душе. От резкого прикосновения внука Максима, прибежавшего с улицы, дед приоткрыл гла­за. Максим, теребя его за рукав пиджа­ка, кричал: «Деда, меня Лёха обозвал фашистом. А это кто?». И вот уже в го­лове у деда прокручиваются, как кино­плёнка, события тех далёких дней.

Это объявление по радио о веролом­ном нападении немцев на нашу страну. Призыв о защите Родины звучал ежед­невно. Мужики в возрасте до 50 лет и парни старше 18 покидали свои семьи в надежде, что скоро всё кончится. «Враг будет разбит. Победа будет за нами!». Первым на фронт ушёл стар­ший брат Василий. Мать молилась у зажжённой лампадки, прося Божьей милости для своих детей, ведь их в доме оставалось ещё четверо - трое братьев и сестра. Затем на войну ушли остальные братья. Хозяйственных дел было много, но мысли «Бить врага», «Скорее бы 18 лет» не покидали, ведь хотелось быть с братьями.

Лето 1943-го. Сборный пункт в деревне Усть-Волма, из деревни Вороново шли пешком. В Крестцы уже ехали на полуторке не только призывники, но и провожающие. Меня провожала сест­ра Евдокия и любимая девушка. На тер­риторию военкомата провожающих не пустили, а нас всех внесли в списки и оставили здесь ночевать. Утром двину­лись к железной дороге, нас распреде­лили по вагонам и отправили в Лугу. Прибыли мы туда ночью. Затем школа сапёров, в которой стали обучать са­пёрному делу и связи. О том, что сапёр ошибается один раз, сержант любил говорить при каждом удобном случае. Вот она, первая учебная, но настоящая мина. Руки, отгребая от неё землю, начинают плохо слушаться, пальцы немеют, во рту появляется сухость, прошибает пот. Понимаю - надо успокоиться, но как? Всё будет хорошо, считаю до пяти, выкручиваю взрыватель и сразу становится легче. Так вторая, третья, четвёртая, сколько их было, но по сердцу всегда пробежит холодок, ведь рядом с тобой в линии при разминирова­нии были ребята, которым не повезло. Этот случай забыть невозможно... Линия фронта. Полоса заминирована у немцев, а разведке нужен коридор. Отправляют двоих на разминирование. Идём, выискивая мины, и ставим тычки. Только «обеззубил» очередную, и вокруг темно, ничего не понял, куда-то провалился. Очнулся уже в госпитале имени М.М. Мечникова в Ленинграде... Контузило. Только здесь, через неделю, после тою, как вошёл в сознание, уз­нал, что же произошло в тот день. Напарник мой подорвался на мине, а меня взрывной волной откинуло и засыпало землёй, торчал один только сапог. Ребята возвращались из разведки и кому- то этот сапог приглянулся, он его стащил, а нога-то тёплая. Они стали меня откапывать и потащили в медчасть, так они помогли сохранить мне жизнь. Мне повезло на доктора, выходил. После лечения хотели комиссовать, но попро­сился на фронт. Опять линия наступления... Истории были разные.

Прибалтика. Двигаемся по просёлочной дороге в составе пяти человек. Сзади до нас доносится какой-то окрик. Оглядываемся, к нам бежит старый седой человек, насколько хватает сил. Он него мы узнаём, что жители нескольких хуторов закрыты в сарае и немцы хотят их сжечь. Со слов деда, немцев было немного, так как они уже отступали. Мы, конечно, двинулись на помощь. Людей удалось спасти. Такие случаи были везде, но почему мы ста­ли оккупантами для прибалтийцев, не понимаю? В доказательство ненави­сти прибалтийцев к русским во время Великой Отечественной войны можно привести случай, который нас, взрос­лых мужиков, поверг в шок. Мы вошли в населённый пункт, где немцев уже не было. Мы спокойно передвигались по улице. Неожиданно для всех, на коло­кольне храма заработал пулемёт. Обзор был с неё отличный, ведь это было самое высокое место. Солдат погиб­ло много, так как пытались атаковать несколько раз. Только после того, как потери уже были большими, командир приказал подобраться в колокольню с другой стороны. Каково же было наше изумление, когда стрелком пулемёта оказалась девочка лет десяти и в помощниках мальчик семи лет. Мальчишку пожалели, а девочку сбросили с колокольни ... На душе было у всех очень тяжело. Но были и курьёзные случаи.

Отодвинули мы немцев от линии фронта, заходим в одну постройку, а там крыс - видимо-невидимо. Такого полчища крыс я за всю свою жизнь не видел. Их не пугали даже падающие, рвущиеся снаряды. Внутри построй­ки мы их разгоняли прикладами, а они не торопились убегать. Мы не могли понять, почему их здесь так много. Оказалось, когда-то тут была сапожная мастерская и оставалось много обрезков кожи. Крысы пришли подкре­питься. Голодно было всем. Но мы о еде думали мало. Больше о своих родных. Где они, да как. Однажды мне сказали, что на передовой линии фронта в такой-то части мой брат. Меня майор отпустил с ним на встре­чу. Я шёл 25 километров. А что такое идти вдоль линии фронта? То затишье, то рвутся снаряды. Но мной двигало непреодолимое желание, и я всё мечтал, как мы с ним встретимся. Может, даже в последний раз. Но меня постигло разочарование, когда тот боец, которого назвали по фамилии, повернулся ко мне. Оказывается, на слух фамилии одинаковые, а всё пе­репуталось из-за одной буквы.

Война. Война. Даже после её окончания я домой не попал. Пришлось в Курске дослуживать ещё три года в армии. Обучили вождению на автомобиле. Участвовал на своей полуторке два года подряд в параде на Красной Площади в Москве, посвящённом Дню Победы. После участия в параде да­вали отпуск домой. С братьями встретился. Все вернулись с войны - кто раненный, кто контуженный, но живые, как заговорённые.

...Когда дед оторвался от своих мыслей, внука рядом уже не было. Оперевшись на лопату, он двинулся к огородным грядкам с мыслью: «Не люблю я про войну рассказывать, а придётся. Ведь уже не знают, кто такие фашисты, как надо любить свою землю, дорожить миром. Нельзя о ней забывать, нельзя. Память предавать и погибших нельзя.

Е.Калинина