По характеру своего творчества он очень близок к Чехову, Салтыкову – Щедрину, Достоевскому и, конечно же, Н. В.Гоголю. Нельзя сказать, что Сологуб подражал этим писателям, или заимствовал у них что–то. Тем не менее, некоторые общие черты присутствуют. Возьмем образ «маленького» человека в творчестве этих писателей. Подобно Чехову Сологуб чувствуют пошлость окружающей жизни в самых тонких её проявлениях. У Гоголя он взял увеличительный аппарат, при помощи которого легко раздувает каждое жизненное явление в карикатуру.

В романе «Мелкий бес» Передонов весь соткан из аллюзий, сопряженных с его предшественниками, со всеми теми «маленькими и униженными», незащищенными. Но если Чехов и Достоевский, показывали скрываемые, потаенные амбиции, поселившиеся в «подполье», то Сологуб вынес их на поверхность.   Сологуб выдумал Передонова – или списал с натуры: с себя или с нас всех. Ибо, если  в каждом из нас не сидел Передонов в такой же степени, как сидит Фауст, Прометей или Хлестаков, то их не стоило бы изображать. Передонов пополняет галерею «маленького» человека, созданную Гоголем, Чеховым, Достоевским. Только чином Передонов выше – чиновник 5 – го класса. И в чае ему не надо себе отказывать: у него водка рекой льется. И у него все тайное превратилось в «явь». Вожделенный чин инспектора – чем не «шинель» Гоголя. Ради этого не только походку поменять в церковь можно пойти. Визиты делать, демонстрируя всем свою благонадежность.

Это не хороший город – думал Передонов, - и люди здесь злые, скверные; поскорее бы уехать в другой город, где все учителя будут кланяться низенько, а все школьники будут бояться, и шептать в страхе: инспектор идет. Да, начальникам совсем иначе живется на свете, говорит и гоголевский Поприщин. Затем роман дает последовательную картину роста безумия в Передонове. Ему уже кажется, что кот – враг, он о нем такое знает (Передонов думал, что кот отправился, может быть к жандармскому, и там мурлычет все, что знает о Передонове и о том, куда и зачем Передонов ходил по ночам, - всё откроет да ещё промяукает чего и не было.) И гоголевский Поприщин узнает о себе из переписки собачек («Фамилия у него престранная, он всегда сидит и чинит перья. Волоса на голове его очень похожи на сено»). Ничтожное создание, распираемое от амбиций. Мыслит себя «большим»: перед свадьбой Передонов решил, что ему одного шафера будет мало. «Тебе, Варвара одного будет, а мне двух надо, мне одного мало: надо мной трудно венец держать, я - большой человек», и выбирает того, у кого «очки золотые», важнее с ним).

Все рассматриваемые литературные персонажи «пакуют свое тело в вицмундир, иной сути своей они не мыслят (Гоголевский Акакий Акакиевич « видно так и родился на свет уже совершенно готовым в вицмундире и с лысиной на голове. Чеховский Червяков идя объясняться с генералом, надел новый вицмундир, а, вернувшись, не снимая вицмундира, лег и умер, Передонов, идя делать визиты значительным лицам, «надел малоупотребляемый им фрак, в котором уже было ему тесно» неловко: тело с годами добрело, фрак садился. Досадовал, что нет ордена. У других есть,- даже у Филастова из городского училища есть, а у него нет, все директоровы штуки: ни разу не хотел представить. Чины идут, этого директор не может отнять, - да, что в них, коли никто, не видит. Ну. Да вот при новой форме будет видно. Хорошо, что там погоны будут по чину, а не по классу должности. Это важно будет погоны как у генерала, и одна большая звездочка. Сразу всякий увидит, что идет по улице статский советник. Любит себя «маленький человек». Упивается (где про себя, где вслух) своей значительностью. Ощущая свою эксклюзивность, Передонов  даже пометил себя, чтобы не подменили (на груди, на животе, на локтях, еще на разных местах намазал он чернилами букву П.) в 1907 г. Сологуб публикует рассказ «Маленький человек». Герой – Саранин, чином явно не мал – надворный советник. Но чин, звезды? Суть – то, душа – прежние. Сологуб открыто декларирует продолжение традиции: Саранин, неказистый внешне (мал ростом) служит в департаменте. Традиции сослуживцев Акакия Акакиевича Башмачкина живучи. Герой, выпив ненароком капелек, предназначавшихся жене (для уменьшения её дородности и придания ей соответствующего с мужем роста) стал катастрофически мельчать. В буквальном смысле слова. Метафорическое название историко-литературного типа героя «маленький человек» прочитывается и развивается Сологубом буквально. Саранин мельчал, мельчал, пока не исчез в воздухе. С одной стороны возможно Сологуб, создавая этот рассказ на рубеже веков, когда разрушались традиции, менялись на глазах ценности, ориентиры. Взял на себя функцию поставить точку в «жизни» этого типа. Знаменательны последние слова рассказа: наконец – то по сношению с Академией наук, решили считать его посланным в командировку с научной целью. Саранин кончился. Хотя «научная командировка» неожиданно закончилась для замыслов Сологуба: этот тип «мутировал», приспособился, поменял одежды и кочует по литературным произведениям, через весь двадцатый век (как знаменательны слова официоза, исполнявшиеся торжественно и песенно «Кто был ни чем, тот станет всем» - а это уже Шариков и Компания).

В романе «Мелкий бес» Сологуб создал свой образ России. Образ нелестный. Это образ страны, у которой нет будущего, потому что в ней по Сологубу, нет сил, способных к творческой деятельности. И если в поэме Гоголя души мертвы и неподвижны то у Сологуба вместо некрополя, царство безумия. В не верховодит «Недотыкомка». Она неистребима. «Недотыкомка делала и делает с Сологубом буквально то же, что делал черт с Гоголем. Сологуб писал:

Недотыкомку серую 

Отгони ты волшебными чарами

Или наотмашь, что ли ударами,

Или, словом, заветным каким.

Гоголь за несколько дней до смерти молил Бога: «Господи! Свяжи вновь сатану таинственной силой неисповедимого креста.

Сологуб любил по чеховски, как Пушкин, родину, любит наш сере6нький грустный пейзаж, людей любит, жизнь любит, а Недотыкомка все время егозящая около него. Юлит и портит красоту. Сологуб пишет: «А в лесу как славно, - смолой пахнет. «Шкипидаром», - замечает Недотыкомка. « А там, какой луг красивый, - не сдается Сологуб.- Цветочков много, все разные - так весь луг и пестрит. И некоторые так хорошо пахнут. «И коровы нагадили, - разочаровывает Недотыкомка. Точно в «Заколдованном месте» Гоголя. Земля славная, - рассказывает пасечник,- и урожай всегда бывал на диво. Но на заколдованном месте, никогда ничего доброго не росло. Засеют, как следует, а взойдет такое, что и разобрать нельзя: арбуз не арбуз, тыква не тыква, огурец не огурец. Черт знает, что такое…Недотыкомка заколдовала! Бесспорно, Сологуб унаследовал свою Недотыкомку от Гоголя, как в народной сказке о горе – злосчастье. Он открыл камень. Под которым она была закопана. Она выскочила, уцепилась, и теперь не отстает. Нельзя сказать, что Сологуб заимствовал свою недотыкомку у Гоголя или написал её под влиянием творчества Гоголя. Слишком много у Сологуба своего. Недотыкомка у него тоже своя собственная, хотя до него мучила Гоголя и почти так же мучила Достоевского. Черт перекочевал к Достоевскому и теперь обосновался у Сологуба. Герои Достоевского, правда, видели его несколько ином виде, почти всегда во сне.

            Андрей Белый в своей статье «Мастерство Гоголя» говорит, что Сологуб в своем творчестве завершает процесс разложения действительности, начатый Гоголем. «Гоголь - говорит он, - начал с колдунов и басаврюков, а кончил Невским проспектом: но Невский проспект оказался завесой - и дырявой завесой: какой – то басаврюк выставил из дыры нос: и нос заходил по Невскому; чего доброго заходили и ноги без туловища: наконец котелок на палке. Реализм жизни русской сумел таки проклятый колдун разложить на носы. По всем правилам Сологуб завершил начатое разложение: он – первый атомист взвешивает русскую жизнь на атомные весы: и Недотыкомка – единица его веса. Недотыкомка – пыль, следовательно, середина и плоскость, следовательно, не существует. Весь мир разлагается до пыли, следовательно, и он несуществует – говорит А.Белый, а затем продолжает: Сологуб отчетливо осознал гоголевский прием распыления всего до ничто» ( гипербола умаления); он доводит анализ языкового мифа до осознания соответствия его с жизнью мещан. И делает Сологуб это сравнительно легко. Ни душевно драмы Гоголя, ни даже драмы Достоевского он не переживает.

Зав. методическим отделом ЦРБ