]]>]]>При церкви существовала библиотека и церковно-приходская школа, где учились и мальчики, и девочки. Школа помещалась в собственном двухэтажном доме, с квартирой в нижнем этаже для учителя.  В 1912 г. в ней учились 38 мальчиков и 12 девочек. В 1914 г. - 34 мальчика и 22 девочки. Ежедневно дети посещали занятия. Продолжительность обучения составляла 1 год. На её содержание отпускалось епархиальным училищным советом 50 рублей.  За этот год дети учились читать, писать, считать, учили основные молитвы, основные события из Нового и Ветхого Завета, из церковной и русской истории. Уроки в церковно-приходских школах начинались в 8.30 – 9 часов утра и заканчивались в 2-3 часа дня. Занятия проходили пять-шесть раз в неделю.

В начале расписания ставились уроки Закона Божия, математики и русского языка как более трудные предметы. Ближе к концу учебного дня шло преподавание церковно-славянского языка, чистописания и церковного пения. Обычно уроки продолжались по часу и прерывались небольшими переменами по пять-десять минут. Учебный день в школах начинался с общей утренней молитвы по установленному чину, сопровождаемой положенными песнопениями. С молитвы начинался и заканчивался каждый урок. Большое значение в деле воспитания имела школьная дисциплина.

Поступая в учебное заведение, дети должны были подчиняться всем установленным правилам: приходить в школу вовремя; заниматься, не мешая товарищам; внимательно слушать учителя и отвечать лишь по вызову. Выходить из класса во время урока дети могли только по особой надобности и не иначе, как с разрешения учителя. На переменах ученикам предписывалось играть и развлекаться без ссор и драк. Книги и письменные принадлежности должны были содержаться в порядке и сохранности. Заданные работы полагалось исполнять аккуратно. Несомненно, все эти требования имели благотворное влияние на учащихся: дети привыкали к порядку, становились более ответственными и в целом менялись к лучшему.

Поскольку в Ямской слободе жило очень много старообрядцев-федосеевцев, то иногда в церковно-приходской школе читали лекции новгородские архимандриты и протоиереи. Они доходчиво рассказывали и священнослужителям, и простому народу, почему старая вера ошибочная, привозили книги на эту тему. Также в школе читали лекции против пьянства, безобразий и разгула молодёжи.

Заведующим церковно-приходской  школы был священник Василий Никифоров, а законоучителем и учителем – диакон Александр Соколов.

Отец Василий был необычайно добрый и ласковый батюшка, у него было пятеро детей. Ему досталось самое тяжёлое время - в 1917 году произошла социалистическая революция, власть повсюду закрывала церкви, расстреливала священников и церковнослужителей.

В нашем храме после революции ещё служили некоторое время, но с большими трудностями - над верующими смеялись, храм грабили.

В 1937 году отец Василий, все церковнослужители были расстреляны. Место их захоронения не известно. После расстрела и закрытия церкви все ценности были разграблены, иконостас разрублен, облачения пошли на пошив одежды. Второй этаж церковно-приходской школы был разобран, а на первом стали держать гусятник, позже дом продали, теперь он представляет собой одноэтажный жилой дом.

Воспоминание Марины Викторовны Кортенко, правнучки отца Василия, священника Троице-Никитинской церкви в с. Ямская Слобода Крестецкого района.

Никифоров Василий Павлович

Никифоров Василий Павлович, 1871 г. р., уроженец г. Ленинград, русский, священник Троице-Никитинской церкви в с. Ямская Слобода Крестецкого р-на Лен. обл. Арестован 16 октября 1937 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 20 ноября 1937 г. приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Новгород 2 декабря 1937 г. (архивные данные)

О моём прадеде Василии Павловиче Никифорове я узнала в самом раннем детстве от моего горячо любимого деда – Сергея Васильевича Никифорова.

Дед рассказывал, что он родом из семьи потомственных священнослужителей. И Василий Павлович, и его отец, его дядья и братья – все служили в различных приходах. Помню, со слов деда, что один из его братьев в 30-е годы был священником в церкви на Волховском кладбище. Судьба остальных родственников мне неизвестна.

После окончания Духовной академии прадед Василий Павлович служил в Троице-Никитинской церкви в селе Ямская Слобода Крестецкого района. Жена его, матушка Александра, занималась детьми и хозяйством. У них была очень хорошая, светлая, дружная семья. Отец и мать воспитывали детей в любви и доброте. Детей было шестеро. К моменту ареста дети были уже взрослыми и разъехались по стране, кроме младшей дочери.

Она и рассказала моему деду, своему брату Сергею, что Василия Павловича арестовали прямо во время службы. В тот момент она с матерью почему-то была не в храме; они подошли ко входу, когда Василия Павловича выводили из дверей. Василий Павлович увидел жену и дочь и как-то отвернулся немного от них и покачал головой, и они поняли, что не должны к нему сейчас подходить. Его увели, а они остались стоять. Возможно, это спасло им жизнь. Потом они обе скрывались.

Дед Сергей мне говорил, что все они жили в чудовищном страхе, и он в документах везде писал, что сын рабочего и сирота. Его мучило всю жизнь, что он как бы отрекся от отца, но я знаю, что он очень, очень его любил, и не мог простить коммунистам этого убийства. Он часто с горечью повторял: «Зачем убили старика? Что он мог им сделать?». Мой дед прошел Финскую войну и Отечественную, и он говорил мне, что он защищал свою семью и землю, но никогда – власть. Он не дожил до того дня, когда мы получили справку из архивов КГБ о расстреле нашего прадеда. Но я хочу постараться узнать как можно больше об этом. Это нужно мне и моим детям. Знаете,  это как бы особая пульсация в крови.

Это не отпускает. Мы в ближайшее время собираемся поехать в Новгородскую область и найти это село, и, если повезёт, церковь, из которой выводили нашего Василия Павловича. И поклониться.

А начался поиск с того, что в день расстрела прадеда, 2 декабря, мы с детьми поехали в Левашовскую пустошь, а там пришли в музей, разговорились с сотрудниками, нашли книгу «Ленинградский мартиролог», нашли запись. Стыдно только, что раньше не начали поиски.

Марина Викторовна Кортенко,
С.-Петербург

Священник Василий Павлович Никифоров после ареста содержался в Новгородской тюрьме, где и расстрелян согласно Протоколу Особой тройки УНКВД ЛО № 184. В предписании на расстрел, направленном из Ленинграда начальнику Новгородского горотдела НКВД Глушанину, Никифоров значится 16-м из 22-х приговорённых в Ленинграде и расстрелянных в Новгороде. Все они помянуты в 5-м томе «Ленинградского мартиролога».

Список расстрелянных в Новгороде был выявлен нами при работе над «Ленинградским мартирологом» по предписаниям на расстрел. До недавнего времени считалось, что все они расстреляны в Ленинграде и покоятся на Левашовском мемориальном кладбище. Место погребения расстрелянных в Новгороде до сих пор не найдено. –Ред.

ПИСЬМО О. ВАСИЛИЮ

Дорогой о. Василий!

Пишет тебе твоя правнучка Марина.

Ты давно уже стал Легендой нашего дома, но я уверена, я чувствую это, ты рядом со мной и нашими детьми.

Минуло почти 80 лет. Когда тебя выводили из церкви, прервав богослужение, люди, которые ошибочно решили, что у них есть право мучать и убивать, я думаю о том, как тебе было холодно, была осень, был октябрь месяц. Остановившись на ступенях церкви, ты увидел среди  растерянных прихожан свою жену, матушку Александру и дочь Веру, и качнув головой, дал им знак, чтобы они не подходили к тебе. Этим ты спас им жизнь.

Потом ты сидел в каземате, одному Богу известно, что тебе пришлось испытать, там ты был до самого конца, до 2 декабря 1937 года. Это покажется странным, почему я думаю об этом, но мне не уйти от этих мыслей – тебе невозможно было согреться, была уже зима, а ты был в простом облачении священника. Холод. А плоть человеческая так слаба.

До сих пор нам не известно место, где тебя расстреляли, где покоится твое измученное тело. Надеемся найти, чтобы прийти поклониться. Ничто не исчезает бесследно, пока живет память.

Мне повезло, судьба сделала мне щедрый подарок. Я застала в здравии старейших прихожан, которые помнили тебя. Они рассказали мне, что в то время, будучи юными девушками, они слышали, как тихонько плакали их родители о том, что ночью расстреляли тебя, о. Василий.

Еще я думаю о том, что тогда, в те окаянные дни ты не знал, и не мог знать о том, как сложатся судьбы твоих шестерых детей и жены.

Твой старший сын, Александр, пропал в Ленинграде в 1938 году. Вышел с работы, и нет человека.

Твой сын Сергей, мой дед, прошел Финскую и Отечественную войны, и дожил до глубокой старости. Он и передал мне эту любовь к тебе, и к Крестцам. Благодаря моему деду, я нашла тебя, о. Василий.

Твой третий сын, Василий погиб на фронте.

Твоя дочь Мария умерла в 1992 году в Ленинграде в преклонных летах.

Твоя дочь Ксения умерла от голода во время блокады Ленинграда.

Твоя дочь Вера умерла после войны от заражения крови.

Матушка Александра, жена твоя, скончалась в Ленинграде в конце 50-х.

Пути Господни неисповедимы.

Прихожане рассказали, что в народе тебя называли Безсеребренник. Потому как, живя в крайней нужде, ты всегда находил слова поддержки страждущим и  делился последним.

И возможно, потому Господь был милостив к тебе, твой род не угас.

О. Василий, у тебя пять праправнуков, и шесть прапраправнуков: Александр, Владислав, Владимир, Константин, Юлия, Леонид; седьмой на подходе, дай Бог!

О. Василий, у меня есть мечта. Восстановить разрушенный мост, ведущий по дороге к церкви. Мост имени Василия Безсеребренника.  Иначе, как сказано в прекрасном фильме Тенгиза Абуладзе «Покаяние» - Зачем дорога, если она не ведет к Храму?

На взлете нового века, когда мир всё больше погружается в неправду и стяжательство, молись за наши души, отец Василий Безсеребренник, чтобы мы все  смогли войти в Царствие небесное.